Пираты Панамы. Глава Третья.

92-м году, посланным с этой целью Фердинандом, королем Испании. С того времени и по нынешний день испанцы остаются непрерывными хозяевами острова. На нём находится весьма хорошие и сильные города, поселения и деревушки, равно как и великое множество приятных сельских домов и плантаций, наглядны последствия заботы испанцев о своём владении.

Главный город и столица острова Санто-Доминго, посвящённый Святому Доминику, в честь коего он и получил своё имя. Он расположен на южной стороне острова и предлагает наиболее лучшие виды, окружающая местность украшена бесчисленными богатыми плантациями, равно как зеленеющими лугами и плодородными садами, согласно природе этих стран. Губернатор острова пребывает в этом городе, который является также своего рода хранилищем товаров для жителей всех остальных поселений Испаньолы, которые в Санто-Доминго не только привозят свои товары на продажу, но и закупаются всем необходимым для человеческой жизни. Однако при этом торговля поддерживается лишь между испанцами, прочие нации исключены. Большая часть жителей города богата, являясь зажиточными торговцами или лавочниками.  

Другой город на острове это Сан-Яго (или Святой Иаков), назван так в честь апостола Иакова. Он представляет собой открытое место, без стен или замка, и располагается на 19-м градусе северной широты. Обитатели его в целом являются охотниками и плантаторами, местность здешняя и почва весьма подходят для таких занятий: город окружён большими и очаровательными полями, столь же приятными на вид, как и окружающие Санто-Доминго, к тому здесь изобильна живность, как дикая, так и прирученная, обеспечивающая собственников кожами и шкурами.

В южной части острова есть также ещё город, именуемый Нуэстра Сеньора де Альта Грасия (Nuestra Se&ntilde,ora de Alta Gracia). В той местности производится в большом количестве какао, из коего обитатели делают великие запасы вкусного шоколада. Здесь растёт также имбирь и табак, а из животных, добываемых охотой, получается сало.  

Жители этого красивого острова обычно отправляются на своих каноэ к соседнему острова Савона, где находится их главный пункт для рыбной ловли, в особенности морских черепах. Последние привлечены здесь рыбой, которая собирается в великих множествах в определённое время, здесь же они откладывают свои яйца, закапывая их в песок у мелководья, где, под воздействием солнечного тепла, кое в этих местах весьма сильно, они и дозревают. Сам же по себе остров Савона не заслуживает какого-то отдельного рассмотрения, представляя собой бесплодный клочок песчаной суши. Впрочем, следует отметить, что какое-то мало количество гваякового дерева (lignum sanctum, guaiacum) здесь растёт, и к этому мы ещё вернёмся в другом месте.  

К западу от Санто-Доминго лежит большая деревня, называемая Эль Пуэбло де Асо (городок Асо): жители его оживлённо сообщаются с населением ещё одной деревни, находящейся в самом центре острова. Имя той деревне Сан Хуан до Гоав (San Juan de Goave, то есть Святой Иоанн из Гоавы). Её охватывают великолепные сады, леса и луга. Земли её тянутся примерно на двадцать лиг, служа также пастбищем для огромного количества диких быков и коров. В деревне этой мало кто живёт, кроме охотников и мясников, которые разделывают добытую дичь. Люди эти по большей части смешанного происхождения, некоторые из них, рождённые от белых европейцев и негров, именуются мулатами (mulatto), иные же от индейцев и белых метисы (mestico), есть ещё и те, что рождены от негров и индейцев, они известны как алькатрасы (а ныне самбо). Из этой деревни идут ежегодные обильные поставки сала и кож, а более ничего, так как земли в этих местах не обрабатываются вследствие чрезмерной сухости почвы. Таковы основные места испанских владений на острове, от мыса Лобоса до Сан-Хуан-де-Гоав и мыса Самана у моря на северной стороне, а также в восточной приморской части, названной Пунта де Эспада (Мыс Шпаги). Остаток же острова находится в руках французов, которые тоже представляются собой охотников и плантаторов.     

На острове находятся весьма удобные порты, от мыса Лобос до мыса Тибурон на западной стороне острова. На этом промежутке находится по меньше мере четыре порта, превосходящие в плане пригодности, величины и безопасности даже лучшие порты Англии. Помимо этих между мысом Тибурон и мысом Донна-Мария есть ещё два превосходных порта, и от этого мыса до мыса Святого Николая есть не менее двенадцати прочих. Всякий из этих портов отличается также слиянием двух или трёх хороших рек, в которых великое изобилие различных видов рыбы, весьма приятной на вкус. Близлежащая  ним местность прекрасно снабжается водой из полноводных рек и ручьёв, так что эта часть земли может обрабатываться без какого-то бы то ни было страха перед засухой, вследствие наличия этих превосходных потоков. Морские берег также очень приятны на вид, на них во множестве морские черепахи откладывают свои яйца.

Остров этот в недавнем времени был весьма населён в своей северной части, полной многих городков и деревень, но они оказались разрушены голландцами и были, в массе своей, оставлены испанцами.

Обширные поля этого острова, как правило, в длину до пяти-шести лиг, красота их столь велика, что наряду с их огромным природным разнообразием плодов, немедленно захватывает чувства зрителя. Притом причина очарования кроется не только в зримом, но также и в запахе и вкусе плодов, возбуждающих аппетит, в особенности множество апельсинов и лимонов, что растут здесь. Они одновременно сладки и кислы, доставляя ощущение острого приятного вкуса. Кроме того произрастают различные сорта фруктов, такие как цитроны, грейпфруты и лаймы, в английском именуемые кислыми лимонами.  

Помимо фруктов, которые производит остров, чьё множество, как я сказал, превосходит все остальные острова Америки, на острове в большом количестве имеются всяческие виды животных лошади, быки, коровы, дикие кабаны и прочие, весьма полезные для человеческого рода, не только в качестве источника пищи, но также для обработки земли и осуществления торговли.

Здесь водятся в больших количествах дикие собаки во всякий год они губят скот. Едва только корова отелится, а кобыла ожеребится, как эти дикие мастиффы с жадностью налетают на молодняк, если не встречают сопротивления со стороны пастухов и охранных псов. Они бегают верх и вниз по лесам и полям, обычно по пятьдесят или шестьдесят собак, или даже более, и настолько свирепы, что могут даже напасть на целое стадо диких кабанов, не останавливая нападение до тех пор, пока не зарежут двух или трёх из них. Однажды французский буканьер показал мне характерное событие подобного рода: находясь вместе в полях на охоте, мы услышали сильный лай собак, окруживших дикого кабана. Имея с собой собственных собак, мы оставили их на попечение наших слуг, желая увидеть, чем закончится дело. Поэтому мой компаньон и я влезли на два разных дерева, как с целью обезопасить себя, так и чтобы обеспечить себе хороший вид. Дикий кабан, одинокий, стоял напротив дерева, защищая себя своими клыками от большого количества собак, что окружили его, он убил своими зубами нескольких из них, и ранил других. Эта кровавая схватка длилась в течение часа, дикий кабан неоднократно пытался вырваться из окружения. Наконец один пёс, запрыгнув ему на спину, вцепился в горло кабана. Остальные собаки, видя храбрость своего собрата, немедленно устремились к кабану и убили его. Сделав это все они, за исключением первого, отошли и легли на землю возле добычи, где спокойно ожидали пока первый и самый отважный из них поест столько, сколько сможет: как только насытившийся пёс отошёл, все остальные набросились на добычу, дабы урвать свою часть, до тех пор, пока ничего не осталось. Урок же, полученный нами из этого действия, выполненного дикими животными, состоит в том, что даже животные не лишены разумности и дают нам примеры того, как нужно чествовать и проявлять уважение к наиболее заслуженным, готовым рисковать своей жизнью перед лицом общего противника.

Губернатор Тортуги, мосье Ожерон, найдя, что дикие собаки убили так много диких кабанов, что охотники острова принуждены были совершать значительные усилия для отыскания последних, и опасаясь их полного исчезновения, послал большое количество яда из Франции, чтобы уничтожить диких мастиффов. Это было осуществлено в 1668-м году посредством убийства отобранных лошадей, чьё мясо отравили, а туши размещены в местах обычного скопления диких собак. Мероприятия длились шесть месяцев и было убито невероятное количество собак, но даже и это не смогло покончить с ними, численность их осталась практически прежней. Вместе с тем дикие собаки легко приручаются людьми, охотники тех частей острова, где они водятся, едва только находят суку с выводком, то как правило забирают щенков с собой. Выросшие под присмотром человека они весьма полезны на охоте, так как делают это много лучше остальных собак.

Но тут любопытный читатель может спросить, а каким вообще образом столь много диких собак оказалось здесь. Дело было в том, что испанцы, приобретя себе эти острова, нашли их заселёнными индейцами, варварским народом, чувственным и зверским, ненавидящим всякий труд, и склонным лишь убивать, устраивая войны со своими соседями, не вследствие какого-то плана, а просто лишь из-за несогласия в значениях каких-то слов. Попав же под власть испанцев, их ленивый и грубый образ жизни оказался ограничен, что вызвало у них ненависть, в особенности от того, что они видели как испанцы отнимают их владения. Поэтому захватчикам они оказали максимально возможное сопротивление везде, где только могли. Испанцы же, встретив со стороны индейцев столь жестокую ненависть и не видя спасения от их вероломства, решили искоренить их вконец, раз уж они не могли их ни склонить к мирному сосуществованию, ни завоевать мечом. Однако индейцы, вследствие своего обыкновения устраивать свои укрытия в лесу, немедленно скрывались от испанцев в них. По этой причине первые завоеватели Нового Света стали использовать собак для поиска своих суровых и непобедимых врагов в запутанных лесных чащах. С помощью собак они вынудили их покинуть лесные убежища и пасть жертвами меча. Тела тех, кого убили, были четвертованы и размещены на дорогах, дабы прочие могли видеть в этом предупреждение, но оставшиеся индейцы вместо замирения, стали испытывать такой ужас перед испанцами, что навсегда покинули места своего привычного обитания, погибнув большей частью в пещерах и подземельях лесов и гор в этих местах я самолично видел большое количество человеческих костей. Испанцы, не находя более индейцев в лесах, отпустили изрядное число собак на свободу. Последние, не обретя новых хозяев, убежали в леса и поля для поиска пищи и спасения. Посредством этого они постепенно одичали. Таково правдивейшее описание, которое я могу дать по поводу обилия диких собак в этих частях Света.  

Но помимо этих диких мастиффов, здесь также множество диких лошадей по всему острову: они низкорослы и не длинны, с большими головами, длинными шеями и большими толстыми ногами, словом в этом виде в них нет ничего красивого. Они ходят туда и сюда, как правило, стадами по двести-триста особей, при этом во главе стада всегда выступает одно животное. Когда они встречают человека, путешествующего по лесам или полям, то замирают на месте, позволяя ему приблизиться до тех пор, что он уже может коснуться их, и затем внезапно начинают убегать со всей возможной скоростью. Охотники добывают их только ради кожи, хотя иногда и ради мяса, которое они коптят, изготавливая тем самым провизию, которую берут собой в море.  

Здесь также изрядно диких быков и коров, продолжительная охота на которых сильно повлияла на их численность, впрочем, до сих пор значительная прибыль делается на них теми, кто охотится. Дикие быки очень велики телом, но при этом нападают только на тех, кто их крайне разозлит. В длину они от одиннадцати до тринадцати футов.

Следует теперь рассказать о французах, которые обирают на значительной части острова. Мы уже говорили, что они первыми появились здесь теперь же мы лишь опишем их образ жизни, обычаи и занятия. Последние делятся на три вида охота, земледелие и пиратские морские походы. Также им всем без исключения свойственно искать себе товарища или компаньона, которого можем назвать партнёром по судьбе, с ним они объединяют всё своё имущество с целью получения общей прибыли. Это осуществляется на основе взаимных письменных договоров. Некоторые назначают также компаньона своим наследником, в случае смерти другого. Иные же, если женятся, завещают имущество своим жёнам и детям. Встречаются и другие варианты. Заключив договор, каждый начинает свои действия сообразно указанным выше вариантам.  

Охотники в свою очередь делятся на два вида: некоторые из них охотятся только на диких быков и коров, другие же только на диких кабанов. Первые из них называются буканьерами, и не так давно было их на острове около шести сотен, но ныне они сократились до трёх сотен. Причина состояла в значительном сокращении числа диких животных, что весьма уменьшило добычу и тех, кто остался. Когда эти буканьеры отправляются в леса на охоту, то обычно они остаются там на срок от двенадцати месяцев до двух лет, не возвращаясь домой. После того, как охота завершена, и добыча поделена, они , как правило, отправляются на Тортугу, где обеспечивают себя оружием, порохом, пулями и прочим потребным для следующей экспедиции. Остаток их доходов спускается самым расточительным образом, со всяческими увеселениями, драками и излишествами, в особенности пьянством. В последнем деле особой популярностью пользуется брэнди, кое они пьют также обильно, как испанцы воду. Иногда сообща они покупают пайп вина (смотрите ниже), который пьют, пока не опустеет. Столь глупо они проводят время до тех пор, пока деньги не закончатся. Буканьеры эти столь крайне жестоки и деспотичны по отношению к своим слугам, что лучше бы они были галерными рабами, чем служить столь варварским хозяевам.  

Второй вид охотников, охотящийся только на диких кабанов, добыв животное, засаливает его тушу, а затем продаёт плантаторам. Охотники эти следуют таким же порочным привычкам, и столь же привержены к дебоширству, как и первый вид буканьеров, однако их способы охоты отличаются от принятых в Европе эти буканьеры обычно имеют определённые места для охоты, где живут по три-четыре месяца, а то и целый год. Места эти называются deza boulan и в них, в окружении ещё пяти-шести товарищей, они и проводят своё время, ведя совместный образ жизни. Первые буканьеры множество раз договаривались с плантаторами, что будут обеспечивать их мясом круглый год по определённой цене, которая обычно составляла два или три английских центнера (смотрите ниже) листового табака. Однако плантаторы вместо этого, как правило, расплачивались слугой, которого отправляли в помощь. Последнего обеспечивали всем необходимым для охоты, особенно пулями и порохом.  

Плантаторы местные имели крайне мало рабов, вследствие чего сами вместе со слугами вынуждены заниматься всей рутинной работой. Слуги эти обычно нанимались на службу своим хозяевам в течение трёх лет, но хозяева при этом без всякого зазрения совести обращались с ними подобно лошадям на рынке, продавая другим хозяевам словно негров. Более того, для пущей торговли, некоторые отправлялись во Францию (а также в Англию и другие страны) для наёма молодых мужчин или мальчиков, которых они обманывали и доставляли в свои владения. Едва же доставив их на острова, они начинали использовать их как скотину, тяжёлый труд, требовавшийся от этих работников, был даже хуже, чем требовавшийся от негров, их рабов, так как последних они старались беречь как пожизненную собственность, что же до белых слуг, они никак не заботились о том выживут ли они или умрут, коль скоро срок их службы был ограничен тремя годами. Эти несчастные, по сути похищенные, люди часто становятся жертвами болезни, именуемой в этих местах комой (coma), лишаясь всяких чувств. Расстройство это проистекало именно от тяжёлого труда и перемены климата, жертвами которой в особенности становились образованные люди хилого сложения, в отличие от уже привычных к тяжёлому труду сильных людей. Наряду с условиями труда и питания, их множество раз подвергают избиениям столь жестоким, что они падают замертво под ударами своих жестоких хозяев. Всё это я наблюдал с великой скорбью. Из многих случаев я поведаю вам следующую историю, показательную со всех сторон.

Один плантатор проявлял настолько большую жестокость по отношению к одному из своих слуг, что тот вынужден был бежать. Скрывшись на несколько дней в лесах, он в итоге оказался схвачен и доставлен обратно к своему сумасшедшему повелителю. Едва только его привели к нему, как хозяин приказал привязать его к дереву, после чего нанёс ему столько ударов плетью по обнажённой спине, что от тела слуга пошёл кровавый ручей, после чего, дабы сделать раны человека ещё болезненней, хозяин смазал его лимонным соком, смешанным с солью и перцем. В таком бедственном положении он оставил его привязанным к дереву на двадцать четыре часа, по прошествии которых он вновь начал истязание, ударяя его столь же жестоко, что несчастный отправился на небеса со следующими словами: Молю Господа Всемогущего, создателя неба и земли, дабы он позволил этой злобной душе ощутить те же самые муки, которым он подверг меня. И странное дело, достойное восхищения Не прошло и трёх-четырёх дней после этого жуткого события, когда Всемогущий Судия, услышавший стоны страдальца, заставил злобного человека внезапно впасть в нечеловеческое безумство, так что эти жестокие руки, довёдшие до смерти невинного слугу, стали истязателями собственного тела. Плантатор принялся избивать и рвать самого себя, в результате чего он утратил какой бы то ни было человеческий облик, не прекращая завывать и кричать, без всякого отдыха день за днём. Так продолжалось до тех пор, пока он не умер. Я мог бы привести ещё множество примеров этого рода, но они не относятся к нашему предмету, и потому я воздержусь от этого.

Плантаторы Карибских островов, пожалуй, ещё более жестоки со своими слугами, чем в приведённом случае. Ос острове Святого Христофора живёт один по имени Бэттеса (Bettesa), хорошо известный голландским торговцам, который убил около сотни своих слуг плетью. Англичане со слугами обращаются точно также, и обычная их жестокость такова, что слуги должны служить по шесть лет (а англичане по семь), и в виду грубого обращения, зачастую умоляют своих хозяев, чтобы их продали кому-нибудь другому, даже если это будет очередной семилетний срок, или хотя бы три или четыре года. И я знаю многих, кто таким образом оставался слугой на протяжении пятнадцати или двадцати лет, прежде чем они обретали свободу. Другой закон, принятый у этой нации, состоит в том, что если любой человек занимает двадцать пять английских шиллингов, то в случае если не может выплатить, подлежит продаже в услужение на пять или шесть месяцев. Не беспокоя больше читателя подобными описаниями, я должен теперь начать рассказ о знаменитых действиях и свершениях величайших пиратов моего времени, которые пришлись на период моего пребывания в этих частях Света. О них я поведаю без всякой пристрастности и уверяю своего читателя в том, что я не стану приводить неправдивые истории, но лишь те, коим я был непосредственным свидетелем.

Примечания к главе:

1.    О единицах измерения. В моём варианте текста меры эти приведены в некотором беспорядке французские, английские, испанские, что, очевидно, является следствием переводческих наслоений в течение переизданий книги, которая, как написано в предисловии, появилась на свет, первоначально, на голландском языке.

2.    Напоминаю, что фут в среднем составляет 0,30 метра, лига около 0,2 километра (мера эта в предыщей главе дана не верно, при окончательном выправлении текста будет скорректирована), английский центнер, он же хандредвейт, порядка 50 килограмм, а пайп 4,8 галлона (английский галлон 4,54 литра).

3.    О плантаторах. В тексте употребляется слово planter, что, с учётом контекста, имеет смешанный смысл, обозначая одновременно и плантатора в традиционном понимании (то есть человек с рабами, слугами и большими владениями), так и индивидуального земледельца.

4.    О переводе. С каждой главой я всё более погружаюсь в контекст книги, поэтому какие-то моменты, обозначенные в предыдущих главах в одном виде, в дальнейшем могут меняться. Например анонс этой главы по сравнению с тем, что дан в Предисловии, выложенном ранее.

Автор: Алалыкин Денис